Жили-были дедушко да бабушка, мужик да баба, и у них много ребят — парнеков и девонек. Пошел дедушко в лес дрова рубить и видит: стоит старая-старая яблоня, а на ней большущее яблоко. «Мне не унести», — подумал дедушко. Яблоко росло не совсем высоко, — дедку по плечи, — а сучок, на котором оно выросло, был очень толст. Упирается дедушко обеими руками в яблоко, хочет покачнуть, и плечами старается приподнять хоть немножко: нет, тяжело… «Ха-ха!» — ровно что в лесу засмеялось. — Мне не унести, — говорит сам себе дедушко: лучше и не отшибать: пожалуй, на земле и мыши огложут или другие какие зверьки. Домой пойду, запрягу лошадь да приеду сюда за яблоком. А созрело хорошо, — гляди, какое румяное, особливо с полуденной стороны. И ходит кругом, любуется, осматривает. «Ха-ха-ха!» — опять захохотало в лесу. — Да что это? Ровно кто засмеялся, и давеча послышалось мне, — говорит дедушко. Глядит: стоит старая дупластая осина, а в дупле сидит птица сова, и глаза круглые светятся. — Не ты ли это подшучиваешь? — спрашивает старичок. «Ха-ха!» — засмеялась сова. А тетерев на березе: «Кво-кво, не унести тебе яблока». — Я на лошади приеду, — говорит дедушко. — И на лошади не увезти, — говорит тетерев. А дедушко: — На вот, али на паре приезжать мне? — Хоть на тройке, на четверке; сколь хочешь запрягай лошадей — не увезти тебе яблока… кво-кво… — Али уж такое тяжелое? — А так… кво-кво… впрягайтесь сами все, до-выгреба, сколь вас найдется в избе. «Ха-ха!» — засмеялась сова. Дедушко не поверил, ушел домой, запряг лошадь, никому не сказал и домашним — разбрякают-де все раньше времени, соберется народ. Приехал и подъезжает близко под яблоню, чтобы яблоко упало прямо в ондрец. Привязал лошадь, взял ядреную дубину отшибать яблоко и ходит, любуется, со всех сторон рассматривает: уж больно румяно да красиво, жаль потревожить… И захотелось дедушку потрогать его рукой. И только прикоснулся лишь пальцем, — яблоко упало прямо в ондрец. «Созрело, видно, свалилось чуть не само», — думает дедушко. Отвязал лошадь и нукает: не трогает. Сам подсобляет, и лошадь старается — ни с места ондрец. «Ха-ха-ха!» — засмеялось в дупле. — Я тебе говорил, — квохчет тетерев. — В самом деле, на лошади не увезти, — сказал себе дедушко, — лошадь не плохая, ест сено хорошее, ставь тут хошь колоколо — увезла бы не хуже пары… здесь не в том. Закрыл яблоко ветками на ондреце, чтобы не так приметно было, ежели бы кому случилось мимо идти, выпряг лошадь, сел верхом и поехал без ондреца домой. Приехал и говорит старухе, да сыну с женой: — Пойдемте со мной в лес, нашел диковинку, сами увидите. Пришли и не могут тронуть, как ни стараются. «Ха-ха-ха!» — засмеялось в дупле… — Я говорил: все-де до-выгреба, — квохчет тетерев. — Мы и то все пришли, дома только ребята остались. — Нужно и их… кво-кво… И пошла баба в деревню, привела всех ребят — парнеков и девонек. И только нянька с самым маленьким дома осталась… Все запряглись и стараются… Но ондрец не идет. «Ха-ха!» — сова засмеялась. А тетерев квохчет: — Кто дома остался? — Да маленький с нянькой там. — Нужно и их. Ушли за теми. И нянька пришла в лес, на руках держит маленького. Сама наваливается на ондрец и свободной рукой помогает везти, и маленький ручонками прикасается. Все подсобляют — и поехал ондрец… «Ха-ха-ха!», — засмеялось в дупле… А тетерев на березе: «Кво-кво…» Привезли домой яблоко, и вся деревня сбежалась, глядит: — Кто вам дал? — спрашивают. — Бог дал, — отвечает дедушко. Почали. Стали пробовать: сладкое, душистое, рассыпчатое. «И мне, просят, и мне!» Дедушко дает всем. Вся деревня наелась, похваливаеют: такого-де дива не слыхивали. И ели дедушко и бабушка, мужик и баба и ихние ребята — парнеки и девоньки… Кушали сырым, и печеным, и в киселе, и перемерзлым, когда пришли холода. Соседям всем завсегда давали, особенно кто захворает. И хватило им яблока на всю осень и зиму до самого Христова дня.